 |
|
Внешний вид, одежда. Четыре гнома держали шлейф королевской мантии (ПЧ)
На санях, держа в руках вожжи, сидел толстый гном; если бы он встал во весь рост, он оказался бы не выше метра. На нем была шуба из шкуры белого медведя, на голове - красный колпак с золотой кисточкой, свисавшей на длинном шнурке. Огромная борода ковром укутывала гному колени. (ЛКиПШ3)
желтые чулки и алые колпачки гномов (ЛКиПШ16)
Гномы пустили в ход боевые топорики (ЛКиПШ16)
Он был коренастый и широкогрудый, как
большинство гномов, трех футов росту, а грубые
рыжие борода и бакенбарды оставляли открытыми
только крючковатый нос и блестящие черные глаза. (ПК3)
Это был самый маленький и самый толстенький из всех людей, которых Каспиан когда-либо видел. Его длинная серебристая острая борода спускалась до пояса, а коричневое, покрытое морщинами лицо было мудрым, уродливым и добрым. Говорил он низким голосом, глаза у него были веселые, и не узнав его как следует, трудно было понять, когда он шутит, а когда серьезен. Звали его доктор Корнелиус...
- Теперь ты, наконец, угадал, - сказал доктор Корнелиус, - вернее, почти угадал. Я не чистокровный гном, во мне есть и человеческая кровь. Многие гномы спаслись в битвах и выжили, обрили бороды, одели ботинки с высокими каблуками и стали изображать из себя людей. Они смешались с тельмаринцами. Я один из таких, только наполовину гном, и если кто-нибудь из моих родичей, настоящих гномов, еще жив где-то в лесах, он без сомнения сочтет меня предателем и будет презирать. Но за все эти годы мы не забывали о нашем собственном народе, о всех других счастливых созданиях Нарнии и давно Потерянных днях свободы...
- Я не знаю... я не знаю, - с глубоким вздохом ответил доктор. - Иногда я боюсь, что никого нет. Я ищу их следы всю жизнь. Временами мне кажется, что я слышу в горах барабан гномов. Иногда по ночам в лесу мне чудится, что вдалеке мелькают танцующий фавн или сатир, но когда я подхожу ближе, никого не оказывается. Я часто отчаиваюсь, но всегда происходит что-то, что снова пробуждает надежду...(ПК4)
...Чашка чего-то сладкого и горячего, и он выпил. В этот момент кто-то раздул костер. Вспыхнуло яркое пламя, и Каспиан вскрикнул потрясенный, когда лицо над ним внезапно осветилось. Оно было не человеческое, а барсучье, и куда больше, дружелюбней и разумней, чем морда любого барсука, которого он видел раньше. И он явно умел говорить. Каспиан понял теперь, что лежит в пещере на постели из вереска. Перед огнем сидели два маленьких бородатых человечка. Они были ниже ростом, худее, а волосы у них росли еще гуще, чем у доктора Корнелиуса, и он вдруг догадался, что это настоящие гномы, древние гномы без капли человеческой крови в жилах. Каспиан понял, что попал наконец к старым нарнийцам....
Тот, кто хотел убить Каспиана, был угрюмый Черный гном (волосы и борода у него были черными, тонкими и жесткими как лошадиная грива). Звали его Никабрик. Другой был Рыжий гном с волосами, похожими на лисий мех, и звали его Трам. (ПК5)
Гном достал из кармана трубку размером чуть не с собственный кулак
...Они легко нашли кольчугу, меч, шлем, щит, лук и колчан подходящего для гнома размера. Шлем был медный, украшенный рубинами, рукоятка меча вызолочена. (ПК8)
Он сел на ступеньки, снял кольчугу, спустил рубашку, обнажив пропорционально сложенную волосатую и мускулистую как у моряка руку, размером не больше руки ребенка. На плече была грубая повязка. (ПК8)
К тому же она забыла, как храпят гномы. (ПК9)
У гномов короткие волосатые руки
Перед [королем] стояло кресло на колесиках, в которое был впряжен ослик, размером не больше крупной собаки. Толстый карлик, сидевший в кресле, был одет не хуже самого короля, но из-за своей округлости сливался с бархатными подушками, которыми был обложен. Он был, вероятно, ровесником королю. Несмотря на преклонные годы, глаза его были живыми и проницательными. Огромная лысина сверкала в лучах заката, словно гигантский биллиардный шар.
...Маленький фавн, тихо стоявший подле карлика, протянул ему серебряную слуховую трубку, похожую на старинный духовой инструмент.
...После этого он тронул своего ослика, и тот не то затрусил, не то заковылял к замку. Это был очень толстый ослик. (СК3)
...Вокруг танцующих кружил хоровод карликов, облаченных в свои лучшие наряды - алые камзолы с капюшонами на меху, пояса с золотыми кисточками и меховые высокие сапоги. Кружась, они усердно перебрасывались снежками, считай - теми белыми предметами, которые заметила Джил. Не то чтобы они кидались ими в танцующих, как какие-нибудь глупые английские мальчишки. Они бросали их на протяжении всего танца, точно в такт музыке, и только на тех, кто сбивался с ритма. Великим Снежным Танцем назывался этот ежегодный праздник, который в Нарнии справляют в первую лунную ночь, когда земля уже покрыта снегом. Конечно, тут не только танец, а еще и игра - то и дело танцоры все же немножко сбивались и получали снежком в лицо, к радости всех собравшихся. Ясными ночами, когда дикая лесная кровь этих созданий будоражится от грохота барабанов и уханья сов, они могут танцевать до утра. Хотел бы я, чтобы вы их увидели своими глазами!
...Но не успел он вернуться, как из лесу выбежали карлики с инструментами и с ходу принялись вгрызаться в холм.
...Пока дети пили медленными глотками, карлики успели убрать со склона вокруг дыры весь снег и верхний слой дерна, они работали своими лопатами так же легко и весело, как десять минут назад плясали фавны и дриады.
...В нашем мире нет таких поразительных землекопов, как нарнийские карлики и говорящие кроты. К тому же они считают свою работу развлечением. Они любят копать. И потому довольно скоро в склоне холма открылась большая черная дыра. (СК15)
Лес вокруг был очень тих. По правде говоря, он был даже слишком тих. В обычную нарнийскую ночь в лесу всегда есть какой-нибудь шум - случайное веселое "Доброй ночи" ежа, крик совы над головой, звук флейты вдали, говорящий о танце фавнов, шелест, шум молотков гномов из-под земли. Но сейчас все молчало, угрюмость и страх царили в Нарнии. (ПБ6)
...А потом они пошли на звук барабанов. Барабаны слышались все громче, и вскоре они увидели свет факелов и вышли на одну из тех неровных дорог (мы с трудом назвали бы их дорогами в Англии), которые пересекали равнину. Тридцать гномов маршировали по дороге, у каждого в руках был маленький заступ, а за плечами - ранец. Двое вооруженных тархистанцев вели колонну, еще двое шли сзади.
...Затем он внезапно обернулся к самим гномам. Каждый шестой в колонне нес факел, и в их мерцающем свете Тириан увидел бородатые лица гномов, глядевших на него злобно и жестоко. - Разве Тисрок выиграл великую битву и поработил ваши земли, гномы, - спросил он, - и поэтому вы собираетесь терпеливо идти умирать в соляных копях Награхана? Двое солдат удивленно уставились на него, а гномы отвечали:
- По приказу Аслана, по приказу Аслана. Он продал нас, что мы можем против него,
- Пусть Тисрок попробует, - добавил один из гномов и сплюнул, - я бы хотел посмотреть, как у него получится!
...Гномы начали выбивать на барабанах странную маршевую песню и зашагали во тьму. (мрачная походная песня гномов)
Гномы в Нарнии, хотя росту в них меньше четырех футов, очень выносливые и сильные создания, поэтому Поджин после тяжелого дня и короткой ночи, проснулся раньше всех, бодрый и отдохнувший. Он взял лук Джил, вышел из башни и быстро подстрелил пару диких голубей. Затем он устроился на ступеньках, ощипывая голубей и болтая с Алмазом и Недотепой. ...Когда около половины десятого Джил и Юстэс вышли из башни, зевая и протирая глаза, гном показал им, где можно собрать в изобилии нарнийскую траву, которая называется "дикая кислица". Это растение похоже на наш щавель, но в приготовленном виде гораздо вкуснее. (Чтобы достичь полного совершенства, для этого блюда необходимо иметь немного масла и перца, но у них не было ни того, ни другого). Они приготовили отличное жаркое на завтрак или на обед (вы сами можете выбрать название этой трапезы). Тириан захватил топор и отправился в лес, чтобы принести дров для очага. Пока еда готовилась - им казалось, что это заняло очень много времени, особенно тогда, когда еда начала пахнуть все вкуснее и вкуснее - Тириан отыскал для Поджина полное вооружение гнома: кольчугу, шлем, перевязь и кинжал.
...Можно что угодно говорить о гномах, но никто не скажет, что они трусы. Гномы могли бы спрятаться в укрытие, но они остались и убивали воинов обеих сторон, когда их силы становились неравны. Им нужна была .Нарния для них самих.
Шишковатый нос.
...Схватил гнома за пояс и капюшон...
Дом, еда Даффл быстро повел путника в самую чащу маленького леса. Шаста не мог пройти и нескольких шагов, ноги дрожали, но тут они вышли на лужайку. Там стоял домик, из трубы шел дым, дверь была открыта. Даффл крикнул:
- Братцы, а у нас гость!
В тот же миг Шаста почуял дивный запах, неведомый ему, но ведомый нам с вами - запах яичницы с ветчиной и жарящихся грибов.
- Смотри, не ушибись, - предупредил гном, но поздно -Шаста уже стукнулся головой о притолоку. - Теперь садись к столу. Он низковат, но и стул маленький. Вот так. - Перед Шастой поставили миску овсянки и кружку сливок. Он еще не доел кашу, а братья Даффла, Роджин и Брикл, уже несли сковороду с яичницей, грибы и дымящийся кофейник.
Шаста в жизни не ел и не пил ничего подобного. Он даже не знал, что за ноздреватые прямоугольники лежат в особой корзинке, и почему карлики покрывают их чем-то мягким и желтым (в Тархистане есть только оливковое масло).
Домик был совсем другой, чем темная, пропахшая рыбой хижина или роскошный дворец в Ташбаане. Все правилось ему - и низкий потолок, и деревянная мебель, и часы с кукушкой, и букет полевых цветов, и скатерть в красную клетку, и белые занавески. Одно было плохо: посуда оказалась для него слишком маленькой; но справились и с этим - и миску его, и чашку наполняли много раз, приговаривая: "Кофейку?", "Грибочков?", "Может, еще яичницы?" Когда пришла пора мыть посуду, они бросили жребий. Роджин остался убирать; Даффл и Брикл вышли из домика, сели на скамейку и с облегчением вздохнув, закурили трубки. Роса уже высохла, солнце припекало. Если бы не ветерок, было бы жарко.
Однако тут он услышал легкий храп - сытый и усталый Шаста заснул. Добрые гномы стали делать друг другу знаки, и так шептались, кивали и суетились, что он бы проснулся, если бы мог.
Однако, к ужину он проснулся, поел и лег на удобную постель, которую соорудили для него на полу из вереска, ибо в их деревянные кроватки он бы не влез. Ему даже сны не снились, а утром лесок огласили звуки труб. (КиМ12)
Потом они пошли к семи братьям из Шуршащего леса. Трам повел их назад к горной седловине, а потом вниз на восток по северному склону, к мрачной прогалине среди камней и елей. Шли они очень тихо, и внезапно Каспиан почувствовал, что земля дрожит под его ногами, как будто внизу кто-то орудует молотом. Трам подвел их к плоскому камню размером с днище от бочки и постучал по нему ногой. Через некоторое время камень сдвинулся и открылась темная круглая дыра, из нее вырвался горячий воздух и показалась голова гнома, очень похожего на Трама. Они долго разговаривали. гном, похоже, удивился больше, чем белка или медведи, но в конце концов всю компанию пригласили спуститься. Они шли вниз по темной лестнице, пока не увидели свет. Это был пылающий горн. Пещера оказалась кузницей. В ней протекал подземный ручей. Двое гномов стояли у кузнечных мехов, третий удерживал щипцами на наковальне кусок раскаленного докрасна металла, четвертый бил по нему молотом, а еще двое, вытирая маленькие мозолистые руки о засаленную тряпку, спешили навстречу гостям. Потребовалось некоторое время, чтобы убедить их, что Каспиан друг, а не враг, но в конце концов они закричали хором: "Да здравствует король!" - и сделали всем замечательные подарки - кольчуги, шлемы и мечи. Барсук отказался от таких подарков, заметив, что он зверь, и если уж когти и зубы не могут сохранить его шкуру в целости, то ее и сохранять не стоит. Выделка вооружения была отличная, и Каспиан счастлив был получить меч, сделанный гномами, вместо своего, казавшегося рядом с ним топорно сработанной игрушкой. Семеро братьев (они были Рыжими гномами) обещали прийти на Танцевальную поляну.
Гном придумал великолепное кушанье. Каждое яблоко (их осталось несколько штук) обернули полоской мяса - как яблоки, запеченные в тесте, только вместо теста было мясо - насадили на острую палочку и поджарили. Сок пропитал мясо и напоминал яблочный соус, который подают к жареной свинине. (ПК9)
раскачивающаяся над головой серебряная лампа, работы Гномов, как Люси сразу же поняла по ее изящной утонченности, и плоское золотое изображение Льва Аслана на стене (ПП1)
...Они поужинали тем, что принесли с собой, и Трам раскурил трубку (Никабрик не курил).(ПК6)
...Последним вместе с кентаврами (у Каспиана даже дух перехватило) пришел небольшой, но самый настоящий великан Смерчин с холма Мертвого человека. Он принес на спине целую корзчну гномов, которых укачало как от морской болезни. (ПК7)
гномы толпились у огня с огромными, больше них, сковородками, и жарили колбаски..
Имена: Даффл (Duffle), Роджин, Брикл (Bricklethumb), Торн (Thornbut), Трам (Trumpkin), Никабрик (Nikabrik), Гриффл (Griffle), Поггин (Poggin), Диггл (Diggle), гном-полукровка Корнелиус (Dr. Cornelius)
Девочка-охлотоп Клипси
Подземцы: Гогл (Golg), Муллугут (Mullugutherum)
См. так же Персонажи Нарнии
Охлотопы. (о-в Голосов):
Невидимки устроили поистине королевский пир для своих гостей. Очень забавно было наблюдать, как тарелки и блюдца подплывают, как будто сами по себе, к столу. Можно было ожидать, что в невидимых руках они будут двигаться параллельно полу: одно это уже выглядело бы достаточно забавно. Но нет. По длинной обеденной зале тарелки продвигались сериями прыжков и скачков. В самой высокой точке каждого прыжка тарелка взлетала в воздух на пятнадцать футов, затем она опускалась и внезапно останавливалась примерно в трех футах от пола. Если при этом в тарелке было что-нибудь вроде супа или тушеного мяса в соусе, результат часто оказывался плачевным. Во всех других отношениях это был вполне приличный ужин: с грибным супом, вареными цыплятами, горячим окороком, крыжовником, красной смородиной, творогом, сливками, молоком и медом. Мед понравился всем, кроме Юстаса, который потом долго жалел, что пил его. (ПП10)
Коротко подстриженная трава была усеяна странными предметами, на которые указывала Люси. Они и впрямь очень походили на грибы, но были слишком уж велики - ножка высотой почти с три фута и шляпка примерно такого же диаметра. Когда Люси присмотрелась повнимательнее, она также заметила, что ножка росла не из середины шляпки, а сбоку, что придавало им какой-то неуравновешенный вид. И еще что-то - вроде небольшого свертка лежало на траве у каждой ножки. Чем дольше Люси смотрела на них, тем менее похожими на грибы казались ей эти предметы. На самом деле шляпка вовсе не была такой уж круглой, как показалось Люси вначале. Она скорее была удлиненной, и расширялась к одному концу. Этих странных предметов на траве было много, больше пятидесяти. Часы пробили три. Тут же случилось нечто совершенно невероятное. Каждый "гриб" внезапно перевернулся вниз шляпкой. Маленькие свертки, лежавшие внизу, у ножки, оказались головами и туловищами. Сами ножки действительно были ногами. Но на каждое туловище приходилось не две ноги. Из середины каждого туловища, а не сбоку, как у одноного человека, росла единственная толстая нога, а на конце ее - единственная огромная ступня с широкими, слегка загнутыми кверху пальцами, так что ступня довольно сильно смахивала на маленькое каноэ. В ту же секунду Люси поняла, почему они были похожи на грибы. Каждый из них лежал на спине, подняв вверх свою единственную ногу и вытянув над собой свою огромную ступню. Впоследствии Люси узнала, что они всегда так отдыхали: ступня защищала их от солнца, и от дождя. Для Монопода лежать под своей собственной ступней - все равно, что находиться в палатке.
- О какие они забавные, какие смешные, - расхохоталась Люси. - Это Вы сделали их такими?
- Да, да, я превратил Дафферов в Моноподов, - ответил Чародей. Он тоже смеялся до слез. - Но смотри дальше, - добавил он.
А зрелище стоило того. Конечно, эти маленькие человечки не могли ходить или бегать, как мы. Они передвигались прыжками, как блохи или лягушки. И что за прыжки это были! Как будто каждая большая ступня была сделана из пружин. И с какой силой они приземлялись: именно это и производило тот топот, что накануне так озадачил Люси. Теперь они скакали во все стороны...
А на что они походили раньше?
- Обычные маленькие гномы, - ответил Чародей. - Совершенно не такие симпатичные, как та разновидность, что у вас в Нарнии. (ПП11)
Имена: Клипси
См. так же Персонажи Нарнии
И вдруг прозвучал очень странный голос. Они сразу поняли, что он принадлежит не тому, кого они в глубине души больше всего надеялись услышать - не Аслану. Это был глухой, мрачный, я бы даже сказал, пугающий голос. Он произнес:
- Что привело вас в эти края, о жители Надземья?
Правда, из-за усталости их испуг в тот момент был не таким сильным. (СК9)
- Кто там? - закричали трое путешественников.
- Я Страж Подземья, и за мною стоит сотня вооруженных подземцев, - послышалось в ответ. - Кто вы такие и зачем пожаловали в Королевство глубин?
- Мы случайно сюда упали, - довольно честно сказал Лужехмур.
- Многие падают, и мало кто возвращается к солнцу, - произнес голос. - Готовьтесь проследовать со мной к королеве подземья.
- А что ей от нас нужно? - осторожно осведомился Ерш.
- Мне это неизвестно, - ответил голос. - Ее волю не оспаривают. Ей лишь подчиняются.
При этих словах раздался какой-то мягкий хлопок, и пещеру залил холодный серо-голубой свет. Всякая надежда на то, что слова о сотне вооруженных подземцев были пустым хвастовством, мгновенно исчезла. Мигая, Джил глядела на странную толпу. В ней стояли существа всевозможных размеров - от крошечных гномов в полметра высотой до величественных фигур, что были крупнее любого человека. Они сжимали в руках трезубцы, были бледны и неподвижны словно статуи. Во всем остальном они сильно друг от друга отличались - одни были хвостатые, а другие - нет, одни носили бороды, а у других лица были круглые, огромные, словно тыквы. У жителей подземья были разные носы: длинные и острые, мягкие, как хоботы, носы, похожие на увесистые груши. Кое у кого посередине лба торчал рог. Но у всех без исключения лица были невыразимо печальны, настолько печальны, что Джил при первом взгляде на них почти позабыла о своем страхе, и ей даже захотелось как-то приободрить подземцев.
- Что ж, - Лужехмур потер руки, - именно этого мне и не хватало. Если эти парни не научат меня серьезно относиться к жизни, то уж не знаю, кому это удастся. Взгляните-ка на этого чудака с моржовыми усами, или на...
- Вставайте, - приказал начальник подземцев.
Ничего не оставалось делать. Путники поднялись и взялись за руки. В такую минуту особенно хотелось держаться за руку друга. Со всех сторон шлепали своими ногами подземцы - у кого было десять пальцев, у кого дюжина, а у кого и вовсе ни одного.
- Вперед! - приказал Страж, и они отправились в путь.
Холодный свет шел от огромного шара, насаженного на длинный шест, который нес впереди процессии самый высокий из гномов. (СК10)
На улицах происходило нечто весьма странное. Молчаливые толпы подземцев куда-то исчезли, точнее рассыпались на маленькие группы. Вели они себя так, словно от кого-то прятались, скрываясь в тени уступов, ныряли в подворотни, перебегали из укрытия в укрытие. Но самым странным для любого, кто хоть немного знал гномов, был шум. Кричали и вопили отовсюду. А от гавани надвигался низкий раскатистый рев, который становился все громче, и уже сотрясал весь город.
- Что такое с подземцами? - спросил Ерш. - Неужели это они так раскричались?
- Непохоже, - отвечал принц. - Во все тягостные годы моего заточения ни один из этих негодяев ни разу не заговорил громким голосом. Несомненно, тут какое-то новое колдовство.
- А ваше высочество не хочет надеть доспехи? - осведомился Лужехмур. - Меня пугает вид этой толпы. - Он показал на улицу.
Десятки созданий (теперь было видно, что это действительно подземцы) двигались от гавани к замку, причем не беспорядочной толпой, а скорее, как солдаты в атаке, бросками и перебежками, так чтобы их не было видно из окон замка.
...В опустевшем доме стояла мертвая тишина. Только свернув с очередной лестницы в большую залу на первом этаже, они встретили первого подземца - белокожее создание с поросячьим лицом, которое поедало остатки пищи на столах. Взвизгнув по-поросячьи при виде путников, он шмыгнул под скамейку и в долю секунды убрал туда же свой длинный хвост, а потом быстро-быстро выбежал через дальнюю дверь.
...Но тут Юстас вскрикнул: "Ой! Что это?". Яркая ракета засветилась над стенами замка, чтобы тут же рассыпаться зелеными звездами.
- Фейерверк? - удивилась Джил.
- И в самом деле. - откликнулся Юстас. - Только подземцы не из тех, кто любит развлекаться. Это, должно быть, какой-то сигнал.
- Не предвещающий нам ровным счетом ничего хорошего, - заметил Лужехмур.
...Он указал мечом на высокого подземца с кабаньими клыками, за которым следовало шестеро других существ, самых разнообразных форм и размеров. Вся эта компания только что выскочила из переулка и пряталась в тени домов.
...На путников глядели личики и морды, и рыбьи глаза, и медвежьи глазки. У иных подземцев тело было покрыто перьями, у иных - чешуей. Из темноты высовывались клыки и бивни, скрученные носы, подбородки, длиной не уступающие порядочным бородам. То и дело, когда подземцы, особенно крупные, подходили слишком близко, принц выхватывал свой блестящий меч. И тогда все эти существа, повизгивая и пощелкивая зубами, снова скрывались во тьме.
...Алое пламя было уже близко, на одном уровне с ними, - а они все еще не могли понять, что это такое. Однако при его свете можно было лучше различить лица врагов. Сотни, тысячи подземцев приближались к источнику алого сияния. Двигались они короткими перебежками и при каждой остановке оборачивались на путников.
...Вдруг позади раздались леденящие кровь крики, сквозь которые пробивался знакомый голос Лужехмура: "Ну-ка, не кричи, пока тебя не треснули. Можно подумать, поросенка режут".
...Все трое с интересом стали рассматривать пойманного подземца. Он оказался жалчайшим гномиком, ростом меньше метра. На голове у него красовался гребень вроде петушиного, только твердый. Розовые глазки, круглые щеки и огромный подбородок придавали гномику сходство с карликом-гиппопотамом. Если б не опасности, наши путешественники при виде этого создания непременно разразились бы смехом.
- А теперь, подземец, - Рилиан поднес острие меча к самому горлу пленника, - говори, как подобает честному гному, и ты обретешь свободу. А обманешь нас - умрешь. Добрый Лужехмур, как же он сможет говорить, если ты зажал ему рот?
- Никак не сможет, - отвечал Лужехмур, - зато и кусаться не станет. Будь у меня такие же дурацкие мягкие руки, как у людей (прошу прощения, ваше высочество), я бы сейчас был весь в крови. Даже кваклям-бродяклям надоедает, когда их кусают.
- Гном, - сказал принц, - укусишь его еще раз - и тебе конец. Отпусти ему рот, Лужехмур.
- Ой-ой-ой! - тут же завопил гномик. - Пустите меня, пустите, это не я!
- Что не ты? - спросил Лужехмур.
- Все что хотите, ваша честь! - ответил уродец.
- Как твое имя, - спросил принц, - и что вы, подземцы, сегодня вытворяете?
- О, ваша честь, о, ваша милость! - голосил гном. - Обещайте, что не скажете ее величеству королеве!
- Ее величество королева, как ты ее называешь, - сурово произнес принц, - уже мертва. Я убил ее...
- Что? - закричал гном, в изумлении все шире и шире раскрывая свою смешную пасть. - Мертва? Ведьмы больше нет? И ваше высочество избавили нас от нее? - Он облегченно вздохнул. - Тогда вы нам друг, ваша милость!
Принц отвел меч от его горла. Лужехмур позволил гномику сесть. Тот обвел всех четверых своими моргающими красными глазками, пару раз хихикнул и начал свой рассказ. (СК13)
- Меня зовут Голг, - сказал гном, - и я расскажу вашим милостям все, что знаю. Всего час тому назад мы все занимались своей работой - или, вернее, ЕЕ работой, точно так же невесело и молчаливо, как изо дня в день уже долгие годы. И вдруг раздался страшный грохот. Едва услышав его, все подумали про себя: "Мы уже столько лет не танцевали, не пели, не хлопали хлопушками. Почему бы это?" А потом каждый из нас подумал: "Наверное, я заколдован". А потом сообразил: "Зачем же я тащу этот груз? Хватит с меня". И мы тут же побросали на землю наши мешки, вязанки и лопаты.
...В считанные минуты все Подземье огласили крики радости. Сотни гномов прыгали, кувыркались, стояли на головах, играли в чехарду, пускали ракеты. Они столпились вокруг Уголька и Снежинки, и принцу пришлось по меньшей мере десять раз повторить историю своего плена и освобождения.
--В Бисме золото, серебро, самоцветы живые, как трава или цветы... Я сорву для вас ветку спелых рубинов, выжму чашечку алмазного сока...
...В тот же миг скалы с душераздирающим скрежетом пришли в движение. Пропасть стала на глазах сужаться. Со всех сторон в нее устремились запоздавшие гномы. Они даже не стали карабкаться вниз по скалам, а просто прыгали вниз, навстречу могучему потоку раскаленного воздуха, и медленно снижались, подобно осенним листьям. Гномов становилось все больше, пока их черная стая почти не заслонила от взгляда огненную реку и овраги, усеянные деревьями с самоцветами. "Прощайте, ваши высочества! - воскликнул Голг. - Мне тоже пора!" Он оказался одним из последних, кто прыгнул вниз. Щель сузилась до ширины горной речки, потом до отверстиях в почтовом ящике, и, наконец, стала не толще ослепительно яркой нити. После этого стены ее сомкнулись с таким грохотом, будто лязгнула буферами добрая тысяча поездов. Жаркий, сводящий с ума запах исчез. (СК14)
Имена: Гогл (Golg), Муллугут (Mullugutherum)
См. так же Персонажи Нарнии
Говорят, что начало гномов было таково: во тьме Средиземья создал их Ауле, ибо так жаждал он прихода Детей, чтобы было ему кого учить своей мудрости и искусству, что не мог он дождаться, когда исполнится предначертанное Илуватаром. Ауле создал гномов такими, какие они есть, ибо плохо помнил облик Детей. К тому же над Землей тогда тяготело владычество Мелькора. и хотел Ауле, чтобы гномы были крепкими и неподатливыми. Но боялся Ауле, что другие валар осудят его замысел, и потому работал втайне; и вначале создал он Семерых Праотцев гномов в подгорном чертоге в Средиземье.
Но Илуватару ведомы были его деяния, и в тот час, когда Ауле завершил свой труд и, довольный своими созданиями, принялся учить гномов язык. который он выдумал для них, Илуватар заговорил с ним; и Ауле умолк, слыша глас его. И глас Илуватара сказал ему:
- Зачем сотворил ты сие? Зачем пытаешься ты сделать то, что превыше сил твоих, на что не дано тебе права? Ведь ведомо тебе, что ыт получил от меня лишь твое собственное бытие, и только его; и потому ты способен лишь передать этим созданиям рук и разума твоего часть своего собственного бытия, и они будут двигаться, лишь когда ты захочешь этого, а если ты будешь думать о другом, они остановятся и замрут. Этого ты хотел?
И ответил Ауле:
- Не желал я такой власти. Я хотел, чтобы рядом со мной были существа иные, чем я сам, чтобы я мог любить и учить их, чтобы они могли видеть, сколь прекрасна Эа, которую ты сотворил. Ибо казалось мне6 что в Арде много места, и оно пустует, а ведь его хватило бы многим существам, которые могли бы радоваться жизни. И в нетерпении своем впал я в безумие. Но сердце мое стремится творить с тех пор, как ты сотворил меня самого: ведь и дитя неразумное, что делает игрушку из трудов отца своего, возможно, поступает так не со зла, но потому, что это сын своего отца. Но что же сделать мне, чтобы ты не гневался на меня вовеки? Как дитя отцу, предаю я тебе этих созданий, дело рук, созданных тобою. Но не лучше ли мне уничтожить плод самонадеянности моей?
И схватил Ауле огромный молот, и хотел разбить гномов; и слезы текли по лицу его. Но Илуватар, видя смирение Ауле, возымел сострадание к нему и желанию его; и гномы отшатнулись и испугались, и склонили голову, моля пощадить их. И глас Илуватара рек Ауле:
- Я принял твою жертву в тот миг, как ты предложил ее. Разве не видишь ты, что эти существа живут ныне своей жизнью, и говорят своим голосом? Иначе не стали бы они уворачиваться от твоего молота, но во всем повиновались бы твоей воле.
Тогда Ауле отбросил молот и возрадовался, и возблагодарил Илуватара, говоря:
- Да простит меня Эру, и да благословит он труд мой!
Но Илуватар снова заговорил и сказал:
- В начале Мира дал я бытие мыслям айнур. Так и ныне услышал я желание твое и дал ему место в мироздании; но в остальном не стану я исправлять деяния твоего: каким ты создал этих существ, такими пусть и остаются. Но не дозволю я, чтобы явились они прежде Перворожденных, замысленных мною, и нетерпение твое не будет вознаграждено. Пусть уснут они во мраке под камнем, и появятся лишь тогда, когда пробудятся на Земле Перворожденные; а до тех пор тебе и им придется ждать, сколь бы долгим ни показалось ожидание. Но когда придет время, я разбужу их, и будут они тебе как дети; и часто твои и мои станут враждовать между собою, приемные мои дети с избранными сынами моими.
Тогда взял Ауле Семерых Праотцев гномов, и положил их спать в разных местах; и вернулся он в Валинор, и стал ждать, пока тянулись долгие годы.
Гномы должны были появиться во дни владычества Мелькора, и потому Ауле сделал их стойкими и выносливыми. Гномы крепки, как камень, упрямы, постоянны в дружбе и в ненависти, и переносят тяжкий труд, голод и больлучше всех прочих говорящих народов; и живут они долго, куда дольше людей, хотя и не бессмертны. В свое время эльфы считали, что после смерти гномы возвращаются в землю и камень, из которого они созданы; но сами гномы думают иначе. Они говорят, что Ауле Создатель, которого они зовут Махал, заботится о них, и собирает их в Мандосе, в отдельных чертогах; и что древле предрек он их Праотцам, что в Конце Илуватар благословит их и дарует им место среди Детей. Тогда будут они служить Ауле и помогать ему восстанавливать Арду после Последней Битвы. Еще говорят гномы, что Семь Праотцев снова возрождаются среди своих сородичей и получают прежние имена. Самым знаменитым из них был Дурин, прародитель народа, наиболее дружественного эльфам. Род Дурина жил в Кхазад-думе.
(Когда Аулэ сделал тринадцать (Один старейший, и ещё шестеро с шестью супругами) гномов... И Илуватар приказал Аулэ положить отцов Гномов в глубоких местах, каждого отдельно со своей супругой, кроме Дарина, старейшего, у которого супруги не было. Там надлежало им спать, пока Илуватар не повелит им пробудиться. Тем не менее в дальнешем мало любви было между Гномами и детьми Илуватара. И о судьбе, что назначил Илуватар детям Аулэ за Кругами мира, Эльфы и люди ничего не знают, а Гномы, если и знают, молчат об этом. (Письмо 212.)
Из Ногрода и Белегоста Наугрим пришли в Белерианд, и Эльфы исполнились изумления, потому что считали себя единственными живыми существами в Среднеземелье, умеющими обВясняться с помощью слов и создавать что-либо руками, и что все остальные - это птицы и звери. Но они не могли понять ни слова из речи Наугрим, казавшейся им громоздкой и неприятной, и мало кто среди Эльдара сумел овладеть ею.Гномы же оказались быстрыми на ученье и предпочитали обучаться наречию Эльфов, чем научить своему языку чужую расу. Из Эльдарцев мало кто бывал в Ногроде и Белегосте, разве что Эол из Нан Эльмота и Маэглин, его сын. Гномы же вели торговлю в Белерианде и проложили широкую дорогу, что проходила у подножия отрогов горы Долмед, а дальше следовала вдоль реки Аскар, пересекая Гелион у Сарк-Атрада, Каменной переправы, где позже произошла битва. Дружба между Наугрим и Эльдаром всегда была прохладной, хотя и те, и другие извлекали из нее много пользы. Но в то время беды, что легли между ними, еще не случились, и король Тингол радушно принял гномов.
...Уже во тьме Арда гномы создали великие работы, потому что с первых дней появления их отцов они были удивительно искусны в обработке металла и камня. Но в древнее время они предпочитали железо и медь серебру и золоту.
...Самыми стойкими бойцами показали себя гномы Белегоста и снискали заслуженную славу. Наугримы привычны к огню, а в бою обычно надевают страшные маски. Они-то и выручили гномов в трудный момент. Когда Глаурунг кинулся на них, они мгновенно перестроились, взяли дракона в кольцо, и даже броня не смогла защитить чудовище от могучих ударов огромных топоров. В ярости заметался дракон и сбил с ног Азагала, Государя Белегоста. Но и смертельно раненый, отважный гном сумел всадить длинный кинжал в брюхо огнедышащей твари. Рана была столь глубока, что дракон совсем потерял голову от боли и бежал, а за ним бросился весь его гнусный выводок. Подняли гномы своего владыку и, не обращая внимания на врагов, медленно вынесли из боя. Низкими глубокими голосами пели они погребальную песнь ц шли так, что никто не осмелился заступить им дорогу. (Пятая Битва)
Род Мима восходил к тем гномам, которых давным-давно выжили с востока. Они пришли в Белерианд еще до возвращения Моргота. С тех пор они постепенно умалялись и в росте, и в кузнечном мастерстве. Жизнь украдкой согнула их спины и научила осторожности. Долго, пока не появились в Белерианде гномы из Ногрода и Белегоста, эльфы никак не могли разобраться, кто эти маленькие корявые существа и, бывало, охотились на них. Потом оставили в покое, прозвав Нойгиф Нибин, Крошки Гномы на языке Синдаров.
Никого, кроме себя, они не любили; орков боялись и ненавидели; Эльдаров ненавидели не меньше, а уж Нолдоров и подавно. Ведь именно Нолдоры, по их словам, согнали гномов с их исконных земель и заставили покинуть обжитые дома. Предки Мима нашли пещеры Нарготронда и принялись обживать их задолго до того, как Финрод надумал переправляться через Море. Но вот уже долгие годы в недрах горы Амон Руд неторопливые Крошки-Гномы расширяли и углубляли залы и переходы, охорашивали свой подземный дом, никого не трогая и сами не беспокоенные ни кем. Народец был хилый, он постепенно вымирал... (Турин Турамбар)
Семь колец оказались у гномов... Правда, гномов совратить оказалось не просто. Они не терпели над собой ничьей власти, в глубь их помыслов трудно было проникнуть даже Врагу, и, видно, поэтому призраками и рабами Колец, как другие, они не стали. Силу своих колец они использовали только для обогащения, хотя такие свойства, как любовь к золоту и излишняя гневливость поселились в их сердцах не без вмешательства хозяина Кольца Всевластья. Не так уж много на первый взгляд, но и это принесло в мир немало бед. Говорят, что каждое из семи знаменитых сокровищ Государей Гномов древности начиналось с одного-единствен-ного золотого колечка. Давно уже разграблены сокровищницы - часть растащили драконы, часть разошлась по миру, а из Семи Колец четыре погибли в драконьем огне, а три вернулись в руки Саурона. (О Кольцах Власти и Третьей Эпохе)
На пороге стоял гном с голубой бородой, засунутой под золотой пояс, а глаза его так и сверкали из-под темно-зеленого капюшона... Еще два гнома, оба в синих капюшонах, с серебряными поясами и желтыми бородами; при каждом из них был мешок с инструментами и лопата.
Тьма заполнила залу, тени исчезли, огонь почти угас -- а они играли. И вдруг, один за другим, гномы, не переставая играть, гортанно запели песнь, песнь, которая родилась в их древних подземных чертогах, песнь, о которой едва ли что скажут одни слова:
| За синие горы, за белый туман Волшебники-гномы! В минувшие дни На эльфа-соседа, царя, богача На звонкие цепи, не толще струны, И пили они что твои короли Шумели деревья на склоне крутом, Тогда колокольный послышался звон, И гномы, боясь наказанья с небес, За синие горы, где мрак и снега, |
Туда, где Мглистый спит хребет, Там древних дум и древних чар Государям в былые дни Сияли звездами венцы, Туда, где Мглистый спит хребет, На струнах арфы золотой Шумели сосны в вышине, Вещал беду полночный звон, И вот настиг тех гномов рок, В теснины гор, за дикий лес, |
| Дул ветер, мрачный и сырой, И вереск гнулся под горой. Смешала тень и ночь и день Угрюмой сумрачной порой. Дул ветер с темных
стылых гор, Дул ветер прямо на восток, Дул ветер прямо к той горе, |
Под ветром вереск трепетал, Дул ветер с гор и холод нес, Дул ветер с моря на восток, Шурша травой, грызя тростник, Он миновал Горы шатер, За Мира грань летел он прочь |
Дозорные сообщили, что, обогнув восточный отрог Горы, к Долу движется войско гномов. То был Даин. Он шел всю ночь и явился прежде, чем его ожидали. Каждый гном был одет в длинную, до колен, стальную кольчугу, а на ногах -- поножи из тонкого и прочного сплава, тайну которого знало лишь племя Даина. Для своего роста гномы вообще необычайно сильны, а из этих большинство считалось силачами даже в своем племени. Они сражались тяжелыми двуручными секирами, но у каждого гнома к поясу был прикреплен короткий и широкий меч, а на спине висел круглый шит. Бороды их были расчесаны надвое и заправлены за пояс. Шлемы сделаны из железа, латы из железа -- да и лица казались такими же.
Внезапно и безмолвно, без единого сигнала, гномы бросились в бой. Пропели луки, засвистели стрелы -- битва вот-вот начнется.
Г н о м ы. Гномы - совершенно особая раса. О их странном бытии и о том, почему они одновременно и похожи и непохожи на эльфов и людей, рассказывается в "Сильмарильоне"; но об этих сказаниях меньшие эльфы Среднеземелья не знают, а сказания поздних людей перепутаны с воспоминаниями о их собственной расе. Гномы - крепкий, упорный народ, таинственный, работящий, хорошо помнящий обиды (и добрые дела тоже); гномы любят камень, драгоценности, любят придавать вещам форму своими руками. Они не злы по природе и мало кто из них добровольно служил врагу, что бы ни утверждали об этом сказания людей. Ибо люди древности завидовали богатству гномов и искусству их рук, и между этими расами не было дружбы. Но в третьей эпохе во многих местах между гномами и людьми устанавливаются более дружественные отношения; и в соответствии со своей природой гномы, работая, путешествуя и торгуя после разрушения своих древних обиталищ, использовали языки людей, среди которых жили. Но тайно (в отличие от эльфов, они строго хранили свои тайны, не раскрывая их даже друзьям) они используют свой собственный странный язык, мало изменяющийся с годами; он скорее превратился в язык фольклора, чем повседневного употребления, и они берегут его и охраняют, как сокровище прошлого. Мало кто из представителей других рас преуспел в его изучении. В повествовании он появляется лишь в нескольких географических названиях, которые Гимли сообщает своим товарищам, и в воинском крике, который он издает при осаде Хорнбурга. Этот крик, собственно, не является тайной и был слышен на многих полях сражений со времен молодости мира. Б а р у к к а з а д! К а з а д а и м е н у! "Топоры гномов! Гномы против вас!" Имя самого Гимли, однако, и имена всех его родственников - северного (человеческого) происхождения. Свои собственные тайные (или "внутренние") имена гномы не открывали никому. Даже на могилах они не высекают их.
Дис была дочерью Трейна второго. Она единственная женщина гномов, упоминаемая в этом рассказе. Гимли рассказывал, что у гномов мало женщин, вероятно, не более трети всего народа. Они редко выходят наружу, разве что при крайней необходимости. По голосу, наружности и одежде они не отличаются для глаз человека от гномов-мужчин. Поэтому среди людей появилось глупое мнение, будто женщин-гномов не существует, и что гномы "Родятся из камня".
Из-за малочисленности женщин число гномов увеличивается медленно, и гномы, не имея безопасных жилищ, рискуют полным исчезновением. Гномы женятся только раз в жизни, и они ревнивы, как и по отношению к другим своим правам. Число гномов, которые вступают в брак, гораздо меньше одной трети. Не все женщины выходят замуж - некоторые не хотят этого. Что касается гномов-мужчин, то многие из них тоже не хотят жениться, будучи поглощены своим ремеслом.
У гномов, принадлежавших к различным племенам, продолжительность жизни была разной. Гномы рода Дурина сначала жили долго (особенно те, которые носили имя "Дурин"), но затем, как это случилось и со многими другими народами в Третью эпоху, продолжительность их жизни стала короче. В среднем она составляла (если только смерть не была насильственной) около 250 лет, и они редко не доживали до этого возраста, а иногда могли прожить и значительно дольше (до 300 лет). Гном в возрасте 300 лет встречался так же редко, как и столетний человек.
Гномы считались юными - т. е. непригодными для тяжелой работы и сражений - пока им не исполнялось 30 или около того (Даин II в 2799 году был очень молод (ему было 32 года), и гибель Азога от его руки была великим подвигом). После этого они быстро (по человеческим меркам) входили в полную силу и скоро начинали выглядеть на свой возраст. К сорока годам все становились похожи друг на друга, и так продолжалось до той поры, которая считалась у них старостью - около 240 лет. Тогда они быстро начинали стариться, покрываться морщинами и седеть (они никогда не лысели), если только они не относились к долгожителям - тогда процесс старения начинался позже. Единственной болезнью, от которой они страдали (у гномов был исключительный иммунитет против болезней, которым были подвержены люди и невысоклики), была тучность. Живя в достатке, многие из них становились очень толстыми в возрасте около 200 лет, или чуть раньше, и после уже мало что могли делать (только есть). В иных случаях "старость" длилась не дольше десяти лет, и на протяжении 200 лет, с 40, или немногим ранее, и до 240 лет способность большинства гномов тяжело трудиться (сражаться) была одинаково велика.
Преданность их своим детям зачастую бывала неистовой: они могли обращаться с ними с явной жесткостью (стремясь, чтобы они выросли крепкими, выносливыми, несгибаемыми), но и защищали они своих детей изо всех сил, негодуя от обид, нанесенных детям, даже больше, чем от обид собственных. То же самое можно сказать и об отношении детей к родителям. Гном мог посвятить целую жизнь цели отомстить за обиду, нанесенную отцу. Поскольку "короли" и старейшины считались как бы "отцами" рода, то понятно, почему весь народ Дурина собрался и отправился в путь, чтобы отомстить за Трора.
В генеалогиях женщины упоминали редко. Они становились частью семей своих мужей. Но если сын на 110 или более лет младше своего отца, это обычно указывает на то, что в семье была старшая дочь. Сестра Торина Дис упомянута только благодаря доблестной смерти ее сыновей Фили и Кили, которые пали, защищая Торина II. Чувство сильной привязанности к сыновьям сестер было сильным у всех народов в Третью эпоху, но гномам оно было свойственно меньше, чем людям и эльфам, среди которых оно было самым сильным. (О народе Дурина)
(легенда индейцев племени Ияк)
Индейские истории и
легенды
Один человек отправился на охоту. Ходил он, ходил и случайно набрел на озерных жителей — карликов, которые жили по берегам озера. Стал он за ними наблюдать. Видит — перед ним по озеру плавают два маленьких каноэ, полные маленьких человечков.
Тут появилась мышь. Для них, для карликов, эта мышь была как бурый медведь. Карлики засуетились вокруг мыши, стали стрелять в нее из луков и убили ее. Потом увидели вторую мышь и стали охотиться на нее.
А человек все смотрел. “Что бы это было?”— думал он.
Убив и вторую мышь, карлики вытянули свои каноэ из воды и стали тащить мышей на берег. Потом эти крохотные человечки принялись разделывать мышей, как обычно разделывают бурых медведей. С большим трудом они уместили все мышиное мясо на свои лодочки. Одну только заднюю ляжку тащили два карлика. Карлики работали не покладая рук, пока наконец все мышиное мясо, и ребра, и даже хребет не оказались в лодках. Даже мышиный хребет они забрали.
Одна из двух мышей была поменьше — так она была для них как бы черный медведь.
Пока они возились с разделкой, поглощенные своим занятием, человек нагнулся и одного из них подцепил. Он поднял его и заткнул за пояс.
Карлик стал умолять человека;
— Пожалуйста, отпусти меня! Я дам тебе все свое охотничье оружие. Отпустишь меня — и оно твое! Выпусти меня, и ты станешь великим охотником!
Крохотный карлик умолял человека очень жалобно:
— Смотри, вот мое оружие,— и он протянул что-то человеку. Оружие было размером с большой палец человека и походило на листок земляники. Карлик продолжал:
— Вкладывай это в ствол твоего ружья, когда будешь охотиться.— И человек его отпустил.
Остальные карлики уже сидели в лодках, готовые отплыть, ожидая своего пропавшего товарища. Когда человек его отпустил, он бросился назад, к своим. Когда добежал, те спросили:
— Где же твое оружие?
— Я отдал его. Только благодаря этому я и сумел вырваться. Огромный человек, ростом с дерево, схватил меня. Я уговорил его меня отпустить, отдав взамен все мое охотничье снаряжение.
— Может быть, это был древесный человек?
— Нет-нет! Это был настоящий человек, но ростом с дерево. Огромный человек, гигантский. На нем была одежда, и он заткнул меня себе за пояс. Я все отдал ему, чтобы освободиться. И мой чудесный охотничий листок я тоже отдал ему, и тогда он выпустил меня.
— Скорее! Он сейчас бросится на нас! Карлики спустили свои лодочки на воду, пересекли озеро и добрались до места, где стояли их дома.
Надо было видеть, как их женщины высыпали им навстречу! Ведь их крошки-мужья убили двух медведей — бурого и черного — и приплыли домой с богатой добычей. Маленькие человечки вытащили мясо на берег. Хотя был уже вечер, женщины сразу же развесили мясо в мясном складе, прямо кусками. А завтра они собирались нарезать его на полосы. Некоторые карлики легли спать, но вообще-то все ждали, что в любой момент может появиться человек.
Но ведь карлики переехали на другую сторону озера, и человеку туда было не перебраться, потому что озеро было глубокое. Так что он тоже пошел домой. В конце концов, он ведь ходил охотиться на медведя и набрел на этих карликов случайно.
Обратно: Индейские истории и легенды
Обратно: Этнография
