Сирота в одном племени жил.
Был он бедный, но добрый и смелый,
И на флейте игрок был умелый,
Сердце дочки вождя покорил.

Вождь красавицу-дочку отдал,
Полюбил он отважного война.
Только тёща была недовольна:
"Оборванец, болтун, зубоскал"

Стали жить в одном доме они.
Зятя тёща во всём попрекала
И объедки ему оставляла,
Молодым отравляла их дни.

Никогда Сирота не роптал,
Позволял над собой издеваться
И жене запрещал заступаться,
А в лесу утешенья искал.

Как-то женщине-мыши помог
Через быстрый ручей перебраться,
В дом она  поспешила забраться
И позвала: "Войди, мой сынок".

Он вошел странный  дом под кустом,
Дом резьба на столбах украшала.
Мышь поднос деревянный достала
Рыбий хвост на подносе большом...

Что бы мышь не обидеть, гость съел,
И, казалось, лишь малость осталась.
Сирота ел и ел, удивляясь,
Он наелся -  а хвост еще цел.

Также клюкву дала гостю мышь,
Села рядом и тихо сказала:
"Ох, нелегкое время настало -
Голод к людям идет, мой малыш.

Ты сегодня пойди вдоль реки,
На заре завтра к озеру выйдешь,
Рядом кедр огромный увидишь.
Кедр этот ты в воду свали.

После дерево вдоль расколи,
Вставь распорками крепкие палки
И лосося для страшной рыбалки
Как наживку на крюк наколи.

В этом озере чудище есть.
Ты его на лосося поймаешь.
Шкуру снимешь, все когти оставишь.
Надо в шкуру тебе, сын, залезть.

И она тебя в дом приведет,
На дно озера, в нем выход в море,
Там охотиться будешь ты вскоре -
Страшный голод в селенье идет!"

На прощание мышь Сироту
Медным гребнем своим расчесала
(Этим силу ему передала).
Благодарный ей за доброту

От нее воин к речке пошел
Вышел к озеру, сделал ловушку,
Засмеялся: "поймаю зверушку!",
Бросил леску в раздвоенный ствол.

Жуткий зверь трижды леску порвал.
Сирота тогда дернул быстрее.
В ствол просунул зверь длинную шею -
Воин тут же распорки убрал

И на берег с бревна соскочил,
А чудовище стало метаться,
Древний кедр заставляло сгибаться,
Лишь к рассвету лишилося сил.

Сирота кедра ствол разомкнул,
Из воды зверя страшного вынул,
Шкуру снял и на плечи накинул,
И в холодные воды нырнул.

Шкура юношу в дом привела,
И был дом этот очень красивый,
На столбах был узор прихотливый,
И дверь в море открыта была.

И поплыл воин морем домой...
Шкуру спрятав, в селенье вернулся,
Но о том, как со зверем столкнулся,
Рассказал лишь супруге одной.

Сироте в эту зиму жена
Родила дочь под пение вьюги,
Зиму счастливо жили супруги,
А когда наступила весна,

В их селение голод настал.
Сирота как-то ночью поднялся:
"Я охотиться в шкуре собрался,
Жди меня, - он жене прошептал.

Раньше, чем будет ворон кричать,
Я вернусь. Коль, когда опоздаю,
Это значит, что я умираю,
И с тех пор можешь мужа не ждать".

Шкуру зверя одел Сирота,
В море темное он окунулся
И с лососем огромным вернулся.
Положив рыбу возле куста

У воды, в дом вошел и лег спать.
Утром солнечным теща проснулась,
Вышла к морю и с рыбой вернулась:
"Удалось мне лосося достать!"

Как старинный обычай велит,
Теща тут же лосося сварила
И соседей к себе пригласила,
Да смеялась, что зять днями спит.

На другую ночь воин принес
Двух лососей, и теща сказала:
"Если б рыбу я не подбирала,
Кто бы эту весну перенес?!"

Ничего воин не произнес,
Но с женою потом посмеялся.
Ночью вновь на охоту поднялся -
Трех лососей к порогу принес.

Стала теща лососей варить.
Внучка плачем ее раздражала,
И, не выдержав, теща сказала:
"Надо Хилго тебя подарить!"

И пришла Великанша в ночи,
Положила ребенка в корзинку,
В колыбельке оставив дубинку,
И ушла. Лишь кричали сычи...

Сирота на охоту ходил.
В дом вернувшись, пропажу увидел -
Света белого воин невзвидел,
Застонал, лук и стрелы схватил

И отправился дочку спасать.
Но едва из селения вышел,
Голос женщины-мыши услышал:
"Сын, позволь мне два слова сказать.

Если ты вслед за Хилго пойдешь,
То селение голод погубит".
"Что же с дочерью, мышь-матерь, будет?!"
"Дочь ты позже свою обретешь.

Я сама вслед за Хилго пойду
И ребенку помощницей буду,
Не оставлю его, не забуду,
И обратно к тебе приведу"...

Теща в доме рассвета ждала:
"Верно, духи причина удачи.
Верно, скоро всех стану богаче!.."
И на берег скорее пошла.

Воин палтуса к дому принес,
И находкою теща гордилась.
"Отнесите в дом!" -  распорядилась.
Вождь, людей всех созвав, произнес:

"Сон увидела ночью жена.
По утрам не ходите на море,
Чтоб ушли от нас голод и горе"
Но не видела женщина сна,

А боялась, что рыбу найдет
Кто-нибудь до нее, и сказала
Мужу будто бы сон увидала:
"Сделай так, а то дух мой уйдет!"

Сирота возвратился домой.
Молодая жена подбежала,
Как листва на ветру задрожала,
Но сказала: "Возлюбленный мой!

Поступай, как мышь-матерь велит.
Все мы вынесем вместе с тобою,
Что ни будет дано нам судьбою.
Пусть я плачу, пусть сердце болит,

Знай, я рядом с тобой навсегда
И дорогу с тобой разделяю.
Я ни в чем тебя не упрекаю.
Верь, взойдет еще наша Звезда".
.

Ночью нерпу поймал Сирота,
Положил зверя между домами.
Теща встала с такими словами:
"Не пойду к морю я никогда.

Пусть от голода люди умрут!"
Но пошла. И на нерпу созвали
Все селенье, и все прославляли
Их спасительницы славный труд.

На постели лежал Сирота
И все слушал. А теща смеялась
Да над зятем своим потешалась:
Мол, вчера он добыл нам кита...

Ночью теща вождя позвала:
"Я шаманка! В меня дух вселился!"
И на утро вождь распорядился,
Чтоб шаманке одежда была.

Теща, маску и фартук надев,
Погремушкой шаманской гремела
И пронзительным голосом пела.
Сирота улыбался, глядев.

"Обещали мне духи прислать
Для селенья двух нерп",- теща пела,
А толпа с восхищеньем смотрела.
И двух нерп им поймал ночью зять.

"Спящий"- теща его прозвала,
Постоянно корила, шпыняла,
Всех людей на него натравляла.
Верной войну жена лишь была.

А друзья говорили его,
Что добра зятю теща желает,
Но советов он не принимает -
"Сироту бросим мы одного!