Ксения
Хмельницкая
Килания и гномы
Часть I. Путница.
В тот год весна и
начало лета были на редкость
холодные и дождливые. Лес на юго-востоке
Нарнии, тянувшийся до самой
Орландии, напоминал огромное болото.
Комары, которых обычно в стране не
так уж и много, размножились ужасно,
и девушка в темно-зеленом плаще с
капюшоном, неспешно идущая по
лесной тропинке, давно устала
сгонять их со своего бледного,
осунувшегося лица.
Человек в нарнийских
лесах и не в такую мерзопакостную
погоду явление довольно редкое, а
особенно в эти времена (шел 2148 год,
девятнадцатый год царствования
Каспиана V). В древности людей в
Нарнии было мало, а теперь почти все
потомки уцелевших в войне с
Тельмаром, жили дальше - в горах
Орландии. Населившие же страну
тельмаринцы лесов боялись и
ненавидели.
...Невысокая путница в
длинном плаще, поверх которого
ленивой змеей возлежала толстая,
перетянутая кожаным ремешком, темно-русая
коса, шла совершенно спокойно,
словно истории про диких зверей и
жутких лесных призраков ее совсем
не касались. Впрочем, по матери
Килания (так звали девушку) вела
свой род от древних нарнийцев -
потомков Франциска и Елены, а они,
как известно, с Лесом не враждовали.
Отец девушки, Левиан, хоть и был
чистокровный тельмаринец, но из тех
непосед, рождающихся в любом народе,
которых всегда тянет куда-то в
неведомое... А что в Нарнии было
более неведомым, чем леса? Разве что
море... Но Левиана в лес все-таки
тянуло больше, и, как он сам когда-то
рассказывал дочери, в шестнадцать
лет ушел из дома и долгие годы
бродил по чащобам, лишь изредка
заходя в глухие селения,
соскучившись по хлебу, молоку и меду.
...Однажды он
попросился переночевать в
небольшом доме, стоявшем у самого
леса. Дверь открыла невысокая
кареглазая девушка. Левиана не
удивила ее приветливость - селяне
почти всегда рады гостям,
приносящим им новые истории или
песни. Настороженность появлялась
позднее, когда хозяева понимали, что
перед ними не просто путник, а
лесной бродяга... И все же
в ласковых словах прозвучавших
с порога чувствовалось что-то не
совсем обычное. Казалось, здесь
ждали именно его, Левиана, и ждали
уже давно...
С тем же радушием,
точно близкого родственника,
приветствовали молодого человека и
остальные обитатели дома: родители
девушки, ее сестра, братья и большая
темно-серая кошка. Усевшись за
длинный ясеневый стол и лаская
пристроившуюся у него на коленях
зверушку, Левиан всматривался в
лица хозяев, с волнением угадывая в
них иную, не тельмаринскую кровь. И
не столько вьющиеся волосы и
необычайно мягкие черты лица
отличали эту семью от других людей.
Левиан видел каким ярким внутренним
светом сияли их глаза... Может, он
попал на какое-то семейное
торжество? Но стол и одежды были
скромны, и хозяева ни слова не
говорили о празднестве...
Обычно Левиан
довольно ловко оттягивал рассказ о
себе, развлекая слушателей разными
байками; но в этих радушных,
участливых людях слишком явственно
ощущался интерес именно к нему...
Вскоре молодой человек
почувствовал: больше он не в силах
откладывать. Он хочет сразу и
наверняка узнать, как они отнесутся
к его жизни...
-- Двенадцать лет в
лесах? - задумчиво переспросил отец
семейства, поглаживая окладистую,
шелковистую бороду, - меня на такое
не хватило, хотя я немало побродил в
свое время... Да... Снимаю шляпу,
истинно, снимаю шляпу!
-- Ах, молодость,
молодость! - ласково засмеялась
хозяйка, - Время великих дел... Чтобы
мы, старики, делали, если бы вас
нельзя было хоть ненадолго отвлечь
от них пирожками с черникой? - с
этими словами полная кудрявая
женщина направилась к печке и ловко
достала из нее несколько десятков
пышущих жаром пирожков. Застенчиво
улыбнувшись, девушки встали помочь
матери разливать чай...
-- А скажите, - старшая
из дочерей, та самая, что открыла
Левиану дверь, робко тронула его за
рукав, - там, в лесу, вы никогда не
встречали... старых нарнийцев?
Старых нарнийцев?
Легконогих фавнов, неутомимых
гномов, говорящих зверей?.. Забывал
ли Левиан когда-либо свою детскую
мечту о встрече с ними?! Только,
верно, они и впрямь лишь детская
сказка, или погибли все в войне с
людьми, ведь он никогда не встречал
даже следов... Но во взгляде девушки
читалась непоколебимая уверенность
в том, что утвердительный ответ
возможен...
-- Оззл, сколько раз я тебя просил не
приставать к каждому встречному со
своими сказками! - в голосе старшего
из братьев чувствовалось
раздражение. - Она сказительница, -
резко повернулся он к Левиану, - и сказительница прекрасная!
-- Но, Викзарн, - тихо
возразила девушка, - Левиан вовсе не
каждый встречный. Он из лесных людей,
а кого же еще спрашивать, как не их? И
потом, ты сам знаешь, что это не
сказки. Может, конечно, статься, что
все они умерли... Но все равно, леса
хранят их голоса, их следы,
развалины древних замков, курганы...
Отчего вы молчите? - вновь
обернулась она к Левиану.
-- От того, что мне
нечем обрадовать вас, - вздохнул
тельмаринец, - я не видел никого и
ничего, о чем стоило бы рассказывать.
Только слышал множество слухов о
страшных призраках и все такое... Ну...
вы и сами знаете... Привидений я,
впрочем, тоже не встречал.
-- Следы-то есть, -
возразил хозяин дома, - развалины
Кэр-Паравела, Курган Аслана,
Фонарный Столб - это все я видел
собственными глазами. Но тут нужна
либо большая удача, либо надо знать,
что именно ищешь и где, потому как
места это все самые глухие...
Мальчики мои даже и не решились туда
пойти, хотя по Лесу они ходят...
-- А я бы пошла, -
мечтательно проронила Оззл.
-- Ну, ты-то, - ласково
улыбнулся отец и потрепал девушку
по темным кудрям...
-- Вы видели Курган
Аслан? И Фонарный Столб и... - Левиан
был потрясен. - Но где?.. Как?..
-- В нашем роду многие
ходили в те места, так что о дороге я
был наслышан... Да расскажу, я
расскажу, - замахал он руками,
заметив движение юноши, - только
проводить не проси. Стар я стал для
таких прогулок...
Сколько раз потом
слышала Килания рассказы родителей
об удивительных странствиях людей к
Древним Святыням. О волшебных снах,
когда человек видел события
далекого прошлого, происшедшие на
этом месте, о нежданных встречах с
людьми, которых уже не чаял увидеть,
о Старых Нарнийцах, тоже посещающих
эти места, и, наконец, о явлениях
Самого Великого Льва... Все эти истории
семья Оззл хранила также бережно,
как и старинные предания, и многие
из них они поведали в те дни Левиану...
Хотя надежда наконец-то
увидеть древние святыни нарнийцев
торопила юношу, он день за днем
откладывал уход из гостеприимного
дома тех, чьи предки жили здесь до
прихода тельмаринцев. Долгими
вечерами Левиан слушал нарнийские
легенды и не уставал поражаться
насколько глубже, серьезней и
прекраснее был тот мир, полузабытые
сказки о котором ему рассказывали в
детстве. Мир, который уничтожили его
деды. Мир, о котором его ровесники и
их дети часто не знали ничего или
почти ничего...
Левиан, сын бедной
поселянки, с
радостью выходил в поле вместе с
приютившим его семейством. Он и не
подозревал, как стосковался за эти
годы по людскому теплу, по вечерним
разговорам у камина и дружной
работе в поле. Но юноша не скрывал от
себя, что далеко не последнюю роль в
его задержке играют и карие глаза
юной сказительницы...
Девушку тоже очаровал
высокий, зеленоглазый странник, и
похожий и не похожий, как на ее
братьев, так и на тельмаринских
юношей из деревни...
Совсем незаметно
прошла осень, а наступившей зимой
уходить в бесконечное странствие
Левиану и вовсе расхотелось...
Освободившиеся от
работы на полях деревенские
ребятишки, а то и тельмаринцы
постарше, приходили послушать
сказки Оззл и ее родных... А как-то
раз собралась вся деревня,
поздравить счастливых соседей,
выдающих старшую дочь за веселого,
работящего парня, поселившегося в
их доме. Тельмаринцам и в голову не
могло прийти, что этот парень скоро
уведет из деревни любимую всеми
сказочницу, чтобы бродить с ней по
таинственным и страшным лесам...
Нарнийцы же, казалось, даже немного
завидовала Оззл и Левиану, и только
Викзарн, любивший сестру с каким-то
болезненным пристрастием, и
желавший ей красивой, легкой и
достойной жизни вблизи себя, был
опечален свадьбой. Чувствуя, что его
попытки уговорить Левиана осесть в
деревне после того, как они побывают
в Древних Землях, ни к чему не
приводят, Викзарн почти
возненавидел того, кого с такой
радостью приветствовал несколько
месяцев назад.
...Килания хорошо
помнила, как каменело лицо дяди,
когда речь заходила об ее отце.
Викзарн изо всех сил пытался
скрывать свои чувства от племянницы,
но она знала: именно Левиана он
винит во всем случившемся...
Когда просохли
весенние разливы, юные супруги
оставили гостеприимную деревню, и
ушли в Лес, унося с собой
благословения, напутствия и теплые
пироги родных...
Так началась для них
новая жизнь, согретая любовью и
поддержкой друг друга. С помощью
своей нежной и неутомимой подруги
Левиан разыскал и Кэр-Паравел, и
Равнину Фонарного Столба, и Курган
Аслана... Но заветная мечта обоих
супругов - встретить древних
обитателей Нарнии - так и не
осуществилась...
Однажды светлым
весенним днем Левиан и Оззл вышли к
озеру, прекрасному, словно звезда,
упавшая с небес и, привороженные его
волшебной красотой решили
поселиться на берегу. Маленький дом,
который они построили, ничуть не
напоминал строгие тельмаринские
здания с узкими оконцами - это был
веселый резной домик, в каких, по
словам Оззл, жили когда-то нарнийцы.
В этом светлом и
уютном доме и родилась Килания.
Как хорошо она помнила
прекрасное озеро, высокие горы,
величавые сосны, чья кора, казалось,
впитала в себя солнечные лучи...
Помнила она высокого черноволосого
Левиана, который вырезал из коры
маленькие лодочки или, набросив на
нее полу плаща, сидел с удочкой на
берегу и рассказывал охотничьи
истории... А, возвращаясь из леса,
отец часто приносил в кармане
зайчонка или бекаса... Помнила
девушка и Оззл, гремящую кастрюлями
на кухне и весело напевающую, или
сидящую вечерами у пылающего камина,
вышивающую прекрасные узоры на
платье и рассказывающую чудесные
сказки о Старой Нарнии. Левиан сидел
тут же на полу что-нибудь мастеря, и
слушал, может быть даже с большим
вниманием, чем его маленькая дочь.
Эти сказки Килания
тоже помнила. Но еще лучше помнила
она истории о Нарнии, которые
слышала в другом месте...
Совсем рядом с домом
Левиана и Оззл была маленькая
пещерка, где жили два брата, два
гнома. Юркая, глазастая Килания
углядела их так давно, что и не
помнила тех времен, когда она не
бегала к пещерке,
послушать песни и разговоры
чудесных соседей. Гномы не обращали
на девочку ни малейшего внимания,
если она вела себя тихо. Но стоило ей
попытаться заговорить с ними или
как-то иначе заявить о своем
присутствии, братья мгновенно
скрывались от нее. Ни разу не
удалось Килании и показать своих
знакомцев родителям. Зато
рассказывала она о них много...
Взрослых удивляло, что
девочка описывала гномов совсем не
так, как древние легенды. По словам
Килании, их соседи были не
уродливыми бородатыми толстячками,
а стройными, прекрасными существами
с длинными волосами и совсем
короткими бородками. Оззл решила,
что эти гномы еще очень юны, а может -
кто знает? - в их жилах течет и кровь
фавнов. Недаром же они, особенно
младший гном, так любят играть на
флейтах (их музыку, а также стук
маленьких молоточков, когда гномы
принимались за свое кузнечное дело,
слышали и Левиан с Оззл). Да и ростом
братья получались выше обычных
гномов: не с четырех, а с
шестилетнего ребенка...
...У младшего гнома, его
звали Вамблин, были темные волосы и
темные огромные глаза на бледном
лице. Оба гнома ходили потупя взор, и
иногда, прежде чем уйти, Килания
нарочно громко хлопала в ладоши или
кричала, заставляя Вамблина
обернуться и поднять на нее глаза -
это было очень красиво. Но поступать
так девочка решалась редко: больно
суровым был взгляд второго гнома,
Анукхаса...
Старший гном был
повыше брата и шире его в плечах.
Волосы у Анукхаса были
золотисторыжие, а глаза серые,
холодные. На головах у гномов были
тонкие металлические обручи - у
Анукхаса золотой, у Вамблина
серебряный. Кожаная одежда их была
проста и неброска, но пару раз (видимо,
в дни каких-то древних нарнийских
праздников, о которых даже Оззл не
знала) девочка видела братьев в
блестящих кольчугах, с боевыми
топорами, заткнутыми за широкие
пояса и в сапогах с длинными,
загнутыми носами...
...Как хорошо Килания
помнила вечера, когда она лежала на
мягком мхе, подперев голову руками,
недалеко от пещеры гномов... Горел
костер, весело свистел маленький
чайник... Вамблин сидел,
облокотившись спиной о скалу и
тихонько играл на флейте, а Анукхас
точил меч или высекал узоры на
топорище и тихонько пел... И только
ласковый голос Оззл заставлял
Киланию покинуть свой уголок.
А потом наступил тот
страшный день, о котором девушка
меньше всего хотела вспоминать... Но
именно его она помнила отчетливее
всего...
Это было ранней весной
и они с родителями гуляли недалеко
от дома, слушали пение птиц,
любовались нежными первоцветами,
когда послышался странный гул, все
нараставший и нараставший... Оззл
побледнела, Левиан схватил Киланию
на руки, и они побежали. До сих пор
девушка видела в кошмарных снах
этот бег и слышала приближающийся
грохот лавины...
...Когда девочка
очнулась на кровати в своей комнате,
она, было, обрадовалась, что
прошедшее оказалось сном, но ее
напугала сильная боль во всем теле и
странный туман перед глазами...
- Мама! - позвала
Килания. - Мама!
Никто не ответил.
Девочка горько заплакала от страха
и боли, догадываясь, что родители
погибли под лавиной, но в глубине
души все-таки надеясь, что они
просто вышли и, конечно, скоро
вернутся и успокоят ее...
Так, в слезах, Килания
заснула, а проснулась от страшной
жажды. Она снова позвала родителей,
и вновь никто не ответил ей.
Оглядевшись (туман перед глазами не
прошел), Килания увидела,
придвинутый к кровати столик, а на
нем кружку, кувшин с водой, тарелку и
кастрюльку с ухой. В тот момент
Килания подумала, что это
приготовила мама... Но мамы не было.
Не было и отца. И уход за семилетней
девочкой взяли на себя гномы.
Молчаливые и печальные, они
приходили в дом каждый день, топили
печь, варили уху, жарили грибы и рыбу,
пекли хлеб и ватрушки, следили за
огородом, что-то чинили в доме, но на
девочку по прежнему почти не
обращали внимания. Мысли их были
далеко - в древних временах, и
настоящее, казалось, проходило
перед ними, как сон. Свой мир они от
Килании не скрывали, но и не
впускали ее в него...
Первое время гномы
вообще не говорили девочке ни слова,
но ее вечно-звонкое "Здравствуйте!"
заставило наконец даже хмурого
Анукхаса здороваться и прощаться с
ней, глядя в сторону. Иногда Килании
казалось, что Вамблин приветливо ей
улыбается, но зрение ее настолько
ухудшилось от удара, что она не
могла сказать наверняка...
Так прошел целый год.
Боль по родителям притупилась, и
девочка была почти счастлива рядом
со своими гордыми и печальными
друзьями, чье одиночество она
нарушала своим присутствием. Но
однажды летом к Озеру Слёз пришел
дядя Килании - Викзарн, решивший
навестить сестру. Узнав о том, что
девочка осиротела, он твердо решил
увести ее с собой. Рассказы о гномах,
если нашлось бы хоть какое-то
объяснение тому, как восьмилетний
ребенок мог столько времени прожить
в лесу один, Викзарн принял бы за
сказку, ибо до сих пор считал, что в
легендах о старой Нарнии много
вымысла. "Но если предположить,
что Килания говорит правду... Тем
более ее нужно забрать отсюда и как
можно скорее!" - думал Викзарн.
Разглядывая настороженную,
молчаливую девочку, в которую
превратилась веселая дочка Оззл,
дядя рассудил, что если ей прямо
сказать о его планах, Килания просто
сбежит в лес. Поэтому он стал
рассказывать девочке о родителях
Оззл, о том, в каком горе будут они,
узнав о гибели дочери, и наконец
уговорил племянницу сходить
ненадолго в деревню - утешить
старичков.
Девочка сбегала к
гномам и рассказала им обо всем. Те
молча кивнули.
- Вы же примете меня
обратно? Я приду совсем скоро!
Гномы переглянулись и
кивнули вновь...
Но вернуться Килания
не смогла. Викзарн в деревне не
задержался и отвез племянницу в
школу-интернат на севере Нарнии.
Увидев, что ее обманули, девочка не
стала плакать, как ожидал Викзарн, а
еще больше замкнулась в себе и
внимательно смотрела на дорогу,
пытаясь запомнить ее. Несколько раз
Килания пыталась бежать, но дядя был
начеку...
Так выросшая в лесу на
берегу прекрасного озера гномов
восьмилетняя девочка очутилась в
каменном холодном городе, среди
чопорных классных дам и их
воспитанниц - дочек богатых, но
незнатных тельмаринцев, мечтавших
стать взрослыми, носить роскошные
одежды, посещать театры, устраивать
балы, покорять сердца и удачно выйти
замуж. И никто из них не верил в
сказки!
Много-много лет спустя
Килания поняла, что чудесное и
сказочное скрывается в каждом
человеке, и именно оно-то и есть его
истинное лицо, даже, если человек
сам уже не помнит себя настоящим. Но
в те годы Килания была всего лишь
маленькой дикаркой, напуганной
чужим ей миром, и не сумев
разглядеть у подруг и учительниц их
настоящих лиц, изнывала, считая себя
окруженной бездушными масками.
Первое время девочка
вовсе ни с кем не общалась, прячась
по углам огромного здания, залезая
под узкие железные кровати или
убегая в школьный сад, который и
манил и повергал в отчаяние своей
подстриженностью и симметричностью.
Со временем Килания все же начала
старательно учиться и стала
довольно приветливым ребенком, хотя
ни для кого в школе не было секретом,
что девочка по-прежнему больше
всего любит одиночество. Те же, кто
были понаблюдательнее, замечали в
ней затаенную печаль даже в самый
разгар веселья, и чувствовали: мысли
Килании блуждают очень далеко от
города. Но во всей школе не было
человека, который бы знал, о чем
думает девочка...
Трудно сказать, смогла
бы Килания не то что приспособиться,
но и просто выжить в школе, если бы
не одна Встреча. Навсегда запомнила
девочка этот день. Она сидела в саду
на ветке старой яблони, чья листва
еще недавно скрывала ее от
посторонних взоров, кутала
зазябнувшие ноги в колючих чулках
подолом шерстяного платья и тихо
напевала сочиненную Оззл песню о
Великом Льве, создателе Нарнии, Чье
рычание вселяет отвагу, взгляд
наполняет сердца добротой, Кто
посылает дожди омывающие уставших...
Стоял октябрь, но с неба, в ответ на
песню, закапал по-летнему теплый
дождь. Неожиданно яркое солнце,
раздвинув тучи, наполнило сад
веселым золотым сиянием, и Килания
поняла что на нее, мягко улыбаясь,
смотрит Сам Великий Лев Аслан.
Суровые воспитательницы,
насмешливые подруги, пугающий город
и даже разлука с гномами словно
отошли на второй план - девочка не
забыла о них, но сердце ее
наполнилось радостью, такой
огромной, какую она не испытывала ни
слушая гномов, ни засыпая на коленях
отца под тихое пение мамы - столь
велики были любовь, спокойствие и
поддержка исходившие от Властителя
Судеб...
С этих пор Килания
часто ощущала рядом с собой
присутствие Аслана, и, хотя она ни
разу не видела Его так ясно, как
герои древности, Великий Лев в
одночасье стал осиротевшей девочке
Другом, Отцом и ласковой Матерью. И
как странно теперь Килании было
вспоминать свои обращения к Нему на
Озере!.. Конечно, ей даже нравилось
молиться с матерью, и она честно
выполняла уроки Оззл до сего дня, но
сильно ли это все отличалось от
звонкого оттарабанивания стихов?..
Правда, когда становилось страшно, у
нее получалось гораздо живее... Но
это тоже было не общение, а просто
крик, часто заглушающий ответ.
Только здесь, в школе, девочка
поняла, почему мама называла
молитвы встречами... "И может быть,
даже ради этой Встречи стоило
помучиться здесь", - думала
Килания, подавляя в себе обиду и на
Викзарна и на жизнь вообще. "Дядя
любит меня и старается сделать как
лучше, а обижаясь на "жизнь вообще",
я, получается, обижаюсь на Аслана -
Он ведь может забрать меня отсюда,
но почему-то не забирает. А
обижаться на Аслана, если Его хоть
немного знаешь - невозможно"...
Другим радостным
открытием Килании стало ясное
ощущение того, что родители не
полностью исчезли из ее жизни.
Нередко, особенно когда становилось
совсем грустно и одиноко, девочке
казалось, будто они, невидимые,
приходят утешить ее...
В первые месяцы
школьной жизни, холодными ночами
уткнувшись в подушку и горько плача,
Килания жаловалась матери и
упрекала ее за то, что она оставила
свою дочку:
-- Ведь у всех девочек
есть мамы. Только у меня одной нету.
Мне же плохо без тебя. И без папы
плохо. Зачем вы ушли? Скажи Аслану,
пусть поможет тебе вернуться!..
Слова падали в
страшную холодную пустоту, царящую
в спальне несмотря на спящих в
соседних кроватях девочек. Слезы
кончались, и бесконечно долго
Килания лежала без сна наедине со
своим горем... Но однажды ночью
девочка ясно почувствовала, что ее
слышат. Словно ласковые невидимые
пальцы прикоснулись к ее волосам...
"Мы с тобой, дочка.
Мы всегда с тобой. Ты только увидеть
нас не можешь. Но так сейчас и должно
быть. Мы дали тебе все, что могли
дать, а Путь, лежащий пред тобой
сейчас, тебе надо пройти без нас.
Понимаешь? Как только ты его
пройдешь, мы снова будем вместе"...
Может, не все и не
сразу поняла Килания, только
радость от того, что она не брошена
окончательно, просто ее родители (почти
как у других девочек!) живут далеко
отсюда, и они по прежнему любят ее и
заботятся о ней, тоже помогла
Килании научиться жить не одним
прошлым, но будущим и, главное,
настоящим. Пусть в основном суровым
и почти невыносимо скучным, однако
имеющим смысл, цель и - самое
замечательное! - конец.
Дядя Викзарн
действительно был по-своему очень
добр к единственной дочери любимой
сестры и истратил почти все
сбережения на воспитание и приданое
племянницы. Но он не позволил
девочке проводить на юге даже
каникулы, несмотря на уговоры
жалеющих внучку старичков-родителей,
и договорился с мисс Диггией,
учительницей Килании, чтобы она
забирала девочку к себе.
...Мисс Диггия была
немолодой худощавой женщиной с
высоким голосом и всегда поджатыми
губами. Она терпеливо занималась с
Киланией в школе, а во время каникул
неукоснительно следила за тем,
чтобы порученный ей ребенок был
одет, накормлен, благовоспитан и "при
деле". Дружбу и любовь девочки
мисс Диггия не пыталась завоевать
никогда. Килания была частью ее
работы, ее долга, который мисс
Диггия безупречно выполняла, и
ничем больше. Чувствуя это, девочка
платила воспитательнице
послушанием и уважением, но ей, в
свою очередь, и в голову не
приходило попытаться растопить
сердце одинокой женщины. Зато
позднее Килания часто вспоминала
наставницу и очень жалела, что так и
не попыталась узнать ее; понять, что
превратило мисс Диггию, которая
когда-то тоже была ребенком и,
наверняка, умела смеяться и
радоваться, в женщину, кажущуюся
вовсе лишенной сердца.
...Семь лет, день изо
дня Килания вместе с другими
воспитанницами интерната
поднималась на рассвете, ела
неизменную овсяную кашу и
принималась за уроки. Девочек учили
не только (а может даже, и не столько)
наукам, сколько хорошим манерам,
пению, чинным, медленным танцам,
рукоделию и ведению хозяйства. Уже
потом, повзрослев, Килания поняла,
что ее суровые наставницы были по-своему
довольно мудры: выпускницы школы
никогда не сталкивались с
проблемами, которые иной раз
сваливаются на головы тех молодых
хозяек, кто либо вовсе ничего не
умеет делать по дому, либо,
прекрасно справляясь с отдельными
делами, совершенно не представляет,
как нужно вести хозяйство в целом.
Самым тяжелым
временем были для Килании каникулы -
переезд в маленький, вычищенный до
блеска дом, под непрестанный надзор
мисс Диггии, ее подруг и старой
служанки, лишавший девочку
единственной отдушины: школьного
сада, хоть и изуродованного
городской модой, но душистого и
живого. В саду Килания тайком от
взрослых делала луки и училась
стрелять (правда ей очень мешало
плохое зрение), разводила костры,
плавала ночью в бассейне... Девочке
страшно попадало, если кто-нибудь
замечал ее упражнения, но Аслан
хранил Киланию, и заставали ее редко.
Аслан же бывал недоволен только
тогда, когда девочка теряла
бдительность, рисковала устроить
пожар или стреляла в живых существ
("Да, эти создания неговорящие, но
можешь ли ты подарить
им жизнь?.. Или тебе нужна одежда и
пища, раз ты решаешься убить их? А
пугать... Ты разве любишь, когда
пугают тебя?..").
Не нравилось Аслану, и когда Килания
ходила по карнизу или забиралась на
ветки, которые едва выдерживали ее.
"Я был бы рад, дитя, рискуй ты
жизнью ради кого-то, - говорил Он, -
ловкость и смелость ты сумеешь
развивать иначе... Смотри, чтобы день,
в который ты действительно могла бы
помочь, тебе не провести в больнице.
Истинно храбрый никогда не рискует
только для того, чтобы доказать себе
или другим свою храбрость"...
Но вот показался конец
последнего учебного года. Настала
зима, интернат опустел, Килания
переселилась к мисс Диггии, а с юга
приехал Викзарн, поговорить с
воспитательницей о дальнейшей
судьбе племянницы. Обоих тревожило,
что девочку так по-настоящему и не
заинтересовала городская жизнь.
-- Как я неоднократно
вам писала, - говорила мисс Диггия,
принимая чашку кофе из рук чопорной
молчаливой служанки, выполнявшей
свою работу с видом герцогини, -
Килания осознала необходимость
учебы, как мало кто из наших учениц.
Если бы ее при этом волновало мнение
окружающих, оценки, награды... Да
хотя бы даже молодые люди - она могла
бы стать звездой школы. Но Килания
никогда не спешит показать свои
знания. Ее приходится буквально
допрашивать, чтобы инспекторы могли
убедиться – эта девочка
действительно очень хорошо учится.
С музыкой, пением, танцами - почти то
же самое. Все делает правильно, но
как неживая. А дома иногда - просто
заслушаешься! Единственное, где
мастерство не спрячешь, это, конечно,
рисунок и рукоделия. Но ее работы на
свободную тему!.. Да, вот, сами
посмотрите...
Мисс Диггия встала,
подошла к старому, потемневшему от
времени комоду, тяжелому и суровому,
как и вся мебель в этом хмуром,
высокопарном доме, взяла с полки
приготовленную стопку рисунков и
вышивки и стала раскладывать на
столе перед Викзарном.
-- Гм... Да... Все как вы и
писали, дорогая мисс Диггия - лес и
сказки. Но, для ее лет, сделано,
конечно, недурственно... - Викзарн
поморщился, увидев на одном из
рисунков гномов. - О, а вот это ее
мать нарисована! - воскликнул он,
взяв дрогнувшей рукой портрет.
Молодая женщина в венке из вереска
ласково и печально смотрела сквозь
молоденькие ветви березы. - Вы
разрешите мне забрать эту работу?
-- Можете взять их все, -
пожала плечами мисс Диггия, - они не
подойдут ни для продажи, ни для
школы.
С минуту Викзарн молча
смотрел на портрет Оззл, чувствуя,
как с ним нередко бывало,
недовольство сестры тем, что он
забрал девочку. "Что же, - мысленно
возразил он ей, - мне нужно было
ждать, чтобы и она погибла?"
Викзарн отложил портрет и
решительно повернулся к
собеседнице.
-- Я вынужден снова
обратиться к вам за помощью, мисс
Диггия, - начал он. - Я вижу, девушку
необходимо выдать замуж... Конечно,
такие ранние браки – обычай знатных
семей, но, думаю, в столице многие
ему подражают и у вас получится
найти состоятельного человека,
которого обрадовал бы такой брак...
Жену-ребенка ведь еще можно
воспитать... Разумеется, я бы не
желал видеть Киланию за тем, кто не
будет о ней заботиться...
-- Я поняла вас, Викзарн.
Более того, я и сама уже думала о том,
что это для девочки единственный
выход... Правда, насчет воспитать...
Боюсь, наш ребенок довольно плохо
поддается воспитанию, - мисс Диггия
на мгновение задумалась, - что ж,
послезавтра мы с Киланией можем
выехать в столицу. Там ее нужно
будет одеть...
Далее разговор пошел о
деньгах.
А через несколько дней
Киланию увезли в столицу. Девушка
знала о планах дяди и мисс Диггии, и
ничего, кроме ужаса, они у нее не
вызывали. Выйти замуж! А она-то
надеялась, что через полгода ее
мучения закончатся, и она вернется.
На юг... К Озеру.. К гномам...
-- Аслане милостивый!
Что мне делать?!
"Ничего не бойся,
дитя. Я с тобой", - звучал тихий
глубокий голос в ее сердце.
-- А может... Может Ты
пошлешь нам человека, который
поймет меня? Тогда мы могли бы
вместе...
Но эта мысль явно не
получила поддержки у Великого Льва...
В столице мисс Диггию
встретила ее школьная подруга
миссис Ккун - полная смешливая
женщина в роскошном платье и
большими перстнями на каждом пальце.
Быстро и весело перескакивая с
одной темы на другую, она пыталась
рассказать мисс Диггии обо всех
столичных новостях сразу, а заодно и
поведать о судьбе школьных подруг:
-- Помнишь маленькую
Приззл? Которая вышла за лорда Берна?..
Лорд умер, а Приззл сама хозяйство
ведет... А у ее кузины дочка косая и
болеет мигренью... Ты ее помнишь? Ах,
конечно, помнишь, вы же с первого
года соперничали... Да - молодой Берн
уехал служить куда-то на границу,
тогда как ему предлагали место в
гвардии Короля! У моей горничной
племянник-солдат недавно вернулся с
этой границы, так ему там повредили
сонную артерию и он теперь совсем не
спит, можешь себе представить?..
Бедняжка Приззл!.. Да, Королеве
привезли на днях мартышку из
Тархистана...
Три дня миссис Ккун
водила гостей по магазинам в
поисках нарядов. Модные платья
казались учительнице слишком
легкомысленными для воспитанной
девушки, но миссис Ккун уверяла, что
в иных на Киланию никто и смотреть
не будет... Девушка в спорах участия
не принимала: и нравиться кому бы то
ни было ей сейчас совсем не хотелось
и платья казались некрасивыми...
Наконец были выбраны два наряда,
которые не устраивали ни одну из
женщин. Килании же пришлось
убедиться, что новые одежды гораздо
неудобнее школьных, хотя до сих пор
ей казалось: подобное просто
невозможно. Кроме одежды Килании
купили и украшения - мисс Диггия,
правда, питала глубокое убеждение,
что это лишнее, но Викзарн оставил
на них деньги...
Когда наряды были
куплены, миссис Ккун начала водить
гостей на балы, где столичная
роскошь окончательно смутила
девушку. Танцевала она, правда,
хорошо, но была еще больше, чем
обычно зажата и неразговорчива, так
что успеха не имела, чему в душе
несказанно радовалась. Хотя, как
оказалось, напрасно, ибо, опытная в
подобных делах миссис Ккун не
забывала указывать на невесту тем,
кто, по ее мнению, мог польститься на
подобную партию...
Трудно сказать, многих
ли заинтересовала миссис Ккун, но
незадолго до отъезда мисс Диггия
объявила воспитаннице, что жених ей
найден.
-- Ты должна его
помнить, - последние вечера он часто
был рядом с нами. Это мистер Ринс.
Килания почувствовала,
что пол уходит у нее из под ног,
когда заплывшее жиром лицо
пятидесятилетнего мистера Ринса
встало у нее перед глазами.
-- Нет, нет! - плача
взмолилась она, но мисс Диггия
холодно и изумленно пожала плечами:
-- Это очень хорошая
партия, девочка. Гораздо лучше, чем
мы смели надеяться. Мистер Ринс
человек очень богатый, и он хороший
знакомый подруги миссис Ккун,
которая знает его как человека
порядочного и серьезного. Конечно,
он никогда не позволит тебе
командовать в доме, но и обижать
тебя не будет...Разве ты меня не
слышала?.. Прекрати истерику, умойся
и ложись спать. Завтра я за тебя, как
несовершеннолетнюю, подпишу
договор. Свадьба будет в начале лета...
Да что это такое? Немедленно
прекрати! Ты должна хорошо
выглядеть на подписании.
И, возмущенная до
глубины души неблагодарностью
девушки, мисс Диггия вышла из
комнаты.
Килания проплакала
всю ночь. Время от времени она
пыталась поговорить с Асланом, но,
как было когда-то в детстве, она не
вслушивалась в ответ.
На следующий день,
увидев, что девушка не образумилась,
мисс Диггия отправилась
подписывать договор одна, объяснив
отсутствие воспитанницы легким
недомоганием.. Вернувшись и принеся
Килании подарки от жениха, мисс
Диггия стала собираться в дорогу.
...Устав от плача,
Килания хмуро смотрела в окно
повозки. Мимо неторопливо
проплывали фермы, но девушка не
видела их. Она не могла понять,
почему Аслан так поступает с ней и
боялась думать об этом, ибо страшно
и невозможно было облечь в слова,
поднимавшееся со дна души мрачное
чувство - предали!
Всю дорогу Килания
боролось с собой, призывая на помощь
память и разум и стараясь усмирить
ставшее вдруг злым и обиженным
сердце.
"Я же знаю и помню,
что Аслан любит меня и желает мне
добра, только добра. И Он знает что для меня действительно хорошо..."
- шептала девушка, но сердце
отказывалось верить. "Аслан,
помоги мне!" - молилась она, а
сердце твердило, что Он не слышит и
не хочет слышать...
Прошло дня три, прежде
чем Килания смогла одержать победу
в этой битве, которую позже она
называла самой страшной.
Обессиленная борьбой, девушка вновь
обратилась к Аслану:
-- Прости, что я
усомнилась в Тебе, в Твоей дружбе. Я
сделаю все, как Ты скажешь, только не
оставляй меня...
Теперь, когда Килания
могла слушать не только себя, она
ощутила присутствие Льва так ясно,
как никогда до этого. Комнату залил
золотой свет, и девушка
почувствовала теплое дыхание
огромного зверя. В душу ее вошел
радостный покой и она услышала
голос:
-- Я рад, что ты
победила, Килания. Теперь ты готова
вернуться на Озеро.
-- На Озеро... - у девушки
захватило дух...
-- Да, дитя. Ты ведь
многому научилась за эти годы.
Гораздо большему, чем сама думаешь.
Теперь ты готова встретить то, что
ждет тебя в Лесу. Правда, ты уйдешь
не сейчас. Я хочу, что бы ты
закончила школу, да и дорога к лету
будет легче. Перед выпускным
вечером все будут заняты
подготовкой к празднику и ты без
труда покинешь город... В этом месяце
у вас будет задание сшить дорожный
костюм, а перед самым уходом ты
побываешь у мисс Диггии. Забери там
этот костюм и украшения, которые
подарил дядя - в дороге тебе
понадобятся деньги.
Килания смутилась
подумав, что, наверное, не очень
правильно, сбегая, брать дядины
подарки, но Аслан заговорил вновь:
-- Это хорошо, что ты об
этом думаешь. Подарки мистера Ринса
тебе действительно не стоит брать -
он ведь дарил их своей невесте. Но
дядя заботился именно о тебе и не
только с целью найти жениха, так что
эти вещи твои по праву...
Через несколько минут
Аслан отошел от Килании, и золотое
сияние погасло. Никакой усталости
не было и в помине, а огромная
радость от Встречи и от разрешения
вернуться, негасимым огнем горела в
сердце девушки все четыре долгих и
нудных месяца...
Наконец учебный год
подошел к концу.
Килании и правда без
труда удалось побывать у мисс
Диггии и забрать в интернат
украшения и дорожный костюм,
который, разумеется никому не
нравился. А еще через день под вечер,
Килания тихо выскользнула из школы.
За время каникул девушка хорошо
изучила город, сопровождая мисс
Диггию или ее служанку, а потому
легко нашла дом, где эта самая
служанка как-то раз продала свои
серьги. Помогло Килании и то, что она
присутствовала при покупке
украшений для нее -
она смогла настоять, чтобы ей
дали за драгоценности не одни
копейки. После этого девушка купила
продукты в дорогу и зайдя на конюшню,
попросила в сей же час на самых
быстрых лошадях отвезти ее в
соседний город - дальше Килания
думала идти пешком, ибо повозку,
конечно, найти будет легче, чем
одинокого путника, но вначале ей
хотелось поскорее оказаться
подальше от окрестностей города,
где ее могли узнать слишком многие...
Все получилось даже
лучше, чем Килания рассчитывала -
возничий, довольно молодой
худощавый парень, догадался о
намерениях девушки, рассказал как
сам бежал с невестой из родной
деревни и предложил повезти ее по
другой дороге, с тем чтобы погоня,
если таковая будет, не смогла бы
отыскать ее. Конечно, Килания
согласилась с радостью. Возничий
предлагал подвезти ее к гостинице,
но Килания, давно решившая
остерегаться больших дорог, городов
и постоялых дворов, предпочла сойти
не доезжая до города и,
распрощавшись с нежданным другом,
растворилась в сгущающейся тьме...
Три дня шла девушка к
Лесу по незаметным проселочным
дорогам, ночуя в придорожных кустах.
Дорога для выпускницы городского
интерната оказалась нелегкой, но
Килания была счастлива...
Наконец равнины
остались позади - начался родной Лес.
Здесь можно было не бояться погони,
но зато все возрастало волнение от
предстоящей встречи с гномами.
Килания понимала, что они относятся
к людям, мягко говоря, с прохладцей.
Как дядя Викзарн, с некоторым
презрением относившийся к
тельмаринцам (хотя он и не был
чистокровным нарнийцем), не желал
делить древнюю Нарнию с говорящими
зверями, гномами и "прочей
нелюдью", так Анукхас и Вамблин с
удовольствием бы выселили из Нарнии
всех людей до единого. Впрочем,
гномов Килания понимала больше, чем
дядю: в конце концов не говорящие
звери и не гномы вырезали
его предков...
Сейчас Килания
полностью отдавала себе отчет в том,
как повезло ее родителям: гномы
прекрасные бойцы и просто чудо, что
они не застрелили Левиана и Оззл,
когда те нарушили их уединение.
Покинуть прекрасное озеро было
нелегко, и гномам постоянно
приходилось таиться. Когда же рядом
с пещерой начал сновать любопытный
ребенок, положение стало просто
невозможным. Тогда, видимо, гномы и
приняли решение показаться ей. За
прошедшее время они достаточно
изучили своих соседей и понимали,
что их не будут выслеживать, когда
убедятся в нежелании гномов
знакомиться. С тех пор братья могли
не таясь играть на флейтах, петь и
заниматься кузнечным делом - ведь до
той поры, когда Килания рассказала
родителям о гномах, Левиан и Оззл не
слышали их. Пару раз только Оззл
померещилась тихая музыка и все. А в
последние годы супруги часами
сидели на крыльце, слушая пение
чудесных соседей...
Как относились гномы к
самой Килании? Была ли она просто
досадной помехой или братья все-таки
хоть немного привязались к своей
подопечной? Этот вопрос мучил
девушку все школьные годы, а теперь
мысли об этом стали просто
невыносимы. Узнают ли ее гномы?
Вспомнят ли? Сможет ли она их
увидеть? О том, что гномов на Озере
может и вообще не быть, Килания
старалась не думать. Чаще она
представляла, что гномы застрелят
ее и, честно говоря, считала это не
самым плохим исходом. Ведь в то, что
гномы ей обрадуются, Килания почти
не верила.
Не меньше тревожили ее
теперь и слова Аслана - к чему она
должна была быть готовой?
Но когда прекрасное
Озеро Слёз оказалось перед ней,
девушка поняла, что сбылось самое
страшное: пещера гномов была пуста и,
судя по всему, давно.
Дома Левиана и Оззл
тоже не было. "Наверное, гномы
помогли ему исчезнуть", - подумала
Килания.
Оставалась еще
надежда, что братья ушли куда-нибудь
в поход и рано или поздно вернутся
домой. Но сидеть и ждать здесь было
слишком тяжело, и Килания пошла
дальше, сама толком не зная куда,
смутно подумав, что еще вернется,
когда боль немного притупится, а
мысли улягутся...
Килания неспешно шла
по лесной тропинке, почти не отгоняя
озверевших комаров, и молилась
Аслану. Она не просила о встрече с
гномами, просто молилась.
...Когда-то давно, в
первых классах школы, у Килании была
подруга. Но вскоре родители Алиан
переехали в другой город, и девочки
расстались. Конечно, они обещали
друг другу, что все равно будут
дружить и обязательно писать письма,
но Килания получила от подруги
только два письма. Больше Алиан
отвечать не стала.
Прошло несколько лет,
и однажды на каникулах Килания
вместе со своей воспитательницей
была проездом в том городе, где жила
Алиан. На девочку нахлынули
воспоминания, и она взмолилась: "Аслан!
Ну почему мы не можем случайно
встретиться сейчас?! Ну что Тебе
стоит сотворить чудо?!"
Не успела еще Килания
прошептать эти слова, как увидела
идущую навстречу Алиан. Девочка
совсем не изменилась: такая же
хрупкая, маленькая, с длиннющей
белой косой. Киланию она тоже узнала.
Поздоровалась, вежливо задала пару
вопросов, и, извинившись,
распрощалась.
Килания, идя вслед за
мисс Диггией, думала, глотая слезы,
что чудо-то Аслан может совершить
всегда, но не будет же Он заставлять
Алиан любить ее! Мысли Алиан Аслан
знал и не хотел расстраивать
Киланию встречей с ней. Так что
незачем ей было так настаивать на
своем. Попросить она могла, но
именно попросить, предоставляя
Аслану Самому решить, что будет
лучше. Ведь не будь этой встречи, у
нее сейчас было бы гораздо лучше на
душе...
Но теперь Аслан
разрешил ей вернуться. Он Сам хотел,
чтобы она сегодня была здесь. И
Килания верила, что она еще встретит
гномов, но там и тогда, когда это
будет нужно и для нее и для братьев,
а может быть, и для многих других.
Ведь лучше быть принятой ими позже,
чем отвергнутой - сейчас. Может быть,
встреча произойдет только после
смерти, в стране Аслана. Что ж, она
будет ждать. Ведь ждала же принцесса
Лилиан, о которой ей столько
рассказывала мама... Может быть,
Аслан и хотел, чтобы теперь она
стала Отшельницей с Озера Слёз... А
может быть, гномы выйдут ей
навстречу за следующим поворотом
тропы...
|
